Меня зовут Ольга Малиновски, мне 39 лет.
Я родилась в очень хорошей, интеллигентной семье. Моя мама была из простой рабочей семьи. Она была на 35 лет моложе моего папы. Отец же был из княжеского рода и пытался подобающим образом воспитать меня, вкладывая себя полностью в моё разностороннее развитие. Я должна была посещать музыкальную и шахматную школы, а также секцию плавания. Дома после всех занятий мне надо было 1 час учить уроки, потом 2 часа заниматься музыкой. Я не хотела этого делать, но делала, чтобы не расстраивать моего папу. Он хотел, чтобы я стала музыкантом, как он. Мама работала на двух работах, а после работы ещё и на даче. Я её практически не видела, мною занимался отец.
«Страшная мечта»
Я не могла гулять, как мои сверстники, много учила, помогала по дому, не дружила с мальчиками и не одевалась модно. Я была забитой для своих сверстников. На мой вопрос: «Папа, можно я пойду погулять?», он отвечал: «А что это такое?». Внутри меня всё больше и больше появлялось недовольство. Я хотела гулять, сколько хочется. Я хотела быть такой, как мои одноклассники. Особенно как некоторые ребята из моего класса, которые сидели на задних партах. Их никогда не вызывали к доске, никогда не спрашивали домашние задания. Они могли гулять, сколько им хочется, делать то, что им хочется – они вели вольный образ жизни. Когда я узнала, что они принимают наркотики, я подумала, что если бы я приняла наркотики, я тоже была бы, как они – свободной. Так в моём сердце появилась мечта – желание уколоться.
Папа всегда говорил мне о Боге, и о том, что врать и воровать нельзя, иначе Бог будет гневаться. Он ходил по воскресеньям в две церкви: православную и лютеранскую, и всегда считал себя очень набожным, глубоко верующим человеком. Для меня это было всё скучно и старомодно, но я не перечила отцу никогда ни в чём, так как уважала его очень сильно.
«Свобода и независимость!»
В 8-ом классе мне окончательно надоели прихоти моего отца, и я решила уехать из дома в другой город. Так я и сделала, не спросив согласия моих родителей. Поступила в педагогическое училище и получила стипендию, а также место в общежитии. Мои родители были просто в шоке, потому что я поставила их перед фактом того, что я буду жить отдельно от них и видеться мы будем очень редко.
Так я вдохнула свой первый глоток «свободы». Начала выпивать, ходить на дискотеки. Вскоре такой образ жизни привёл меня к тому, что меня изнасиловали. После этого я возненавидела мужчин и решила им всем мстить. Я меняла молодых парней как перчатки. Вскруживала голову одному, бросала, потом всё тоже самое повторялось со следующим.
Один из моих друзей однажды предложил мне покурить «травку». И когда я узнала, что это тоже наркотики, я с радостью согласилась, так как думала, что через это получу ещё больше свободы и независимости. «Траву» курили все – это было совершенно нормально. Курили перед занятиями, на переменах, после училища, перед дискотекой и перед сном. Короче, курили всегда. Но от этого моя мечта уколоться не стала меньше, а наоборот выросла настолько, что это было единственное, о чём я думала. Я как будто с ума сошла. И как только один из тех, кто продавал гашиш, предложил мне уколоться, я тут же, не раздумывая ни секунды, согласилась.
То состояние, которое было на тот момент, нельзя ни с чем сравнить. Я как будто летела по улице, мне было так хорошо, как никогда. Меня тошнило, но это был такой «кайф»! Мне хотелось кричать на весь мир, как я счастлива, как это хорошо, и что все люди должны иметь такое состояние! Я думала, что попробую только один раз…
«Бронированная дверь и кровь на стенах подъезда»
Но после первого раза сразу же последовал второй. И третий, и четвертый, и пятый.… Сначала у меня были деньги. Потом я начала сама продавать марихуану. Через год об этом узнали мои родители и забрали меня домой. Они начали таскать меня по поликлиникам, наркологам, бабкам-гадалкам. Но мне ничего не помогало – я просто не хотела бросать. Мне нравился наркотик, нравился тот образ жизни, который я вела. Вскоре я ушла из дома, чтобы родители оставили меня в покое. Я жила то тут, то там: то у родителей, то у кого-то дома, то на вокзале, то в подвале. Денег надо было много, поэтому мне приходилось воровать, кидать «друзей», и даже заниматься проституцией. Так продолжалось три года. Я делала всё, чтобы финансировать «ширку» - это на тот момент в России так назывался самодельный наркотик, его варили из маковой соломки, ацетона или растворителя для красок, соды и уксуса. При «варке» ужасно воняло не просто на всю квартиру, а на весь район и все соседи вначале думали, что у нас ремонт, а потом, когда в подъезде уже некуда было сваливать использованные шприцы, когда все стены в подъезде покрылись остатками крови из шприцов, когда пару раз приехала милиция, когда наконец, трое наркоманов выломали бронированную дверь в мою квартиру – вот тогда всё встало на свои места – все поняли, что я наркоманка.
«Золотая обручалка и телефон с номероопределителем»
Однажды, при «варке» вспыхнул ацетон, зажглись мои волосы, и сгорела половина моего лица. Только через несколько часов, закончив «варку» и уколовшись, я поехала со своим другом в «скорую помощь». В больнице мне просто замазали лицо зелёнкой. Через неделю за воровство 104 аудио кассет, телефона с номероопределителем и обручального кольца у одного из моих клиентов, которому я подсыпала снотворное, меня арестовала милиция. И посадили в камеру предварительного заключения. Это было как в страшном сне. Меня ломало так, что я думала, что мои ноги вывернет наизнанку. Я видела, что там, где обычно на ногах пальцы, были пятки, а где должны были быть обычно пятки, там были мои пальцы. Я не могла ни лежать, ни сидеть, не стоять, ни спать. Мои руки выворачивало, как будто ими кто-то управляет изнутри. Всё тело било дрожью, пробирал холодный пот, и в то же время была температура под 40. Мне очень хотелось курить, пить и наркотика. У меня был жуткий понос, но меня не выпускали из камеры, поэтому мне приходилось ходить в туалет тут же в камере, рядом со «сценой» - деревянный помост в камере на котором можно было сидеть и лежать. Тут же прямо меня и тошнило. Меня за это били дубинками, смеялись надо мной и издевались. Но самое страшное было то, что внутри меня было непреодолимое желание уколоться. Я спасалась мыслями о том, что меня вот-вот отпустят, и я смогу принять свою дозу. Ведь я думала, что всего – то украла какие-то кассеты, телефон и обручалку. Каково же было моё удивление, когда прокурор объявил: «В следственный изолятор!». Я была обречена. Я знала, что там сидят по 6 месяцев и дольше, ожидая суда. Но выхода у меня не было, и меня привезли в сизо (следственный изолятор). Когда нас выгрузили из машины, я не могла идти. Меня колотило так, что всю подбрасывало, я горела и задыхалась. Позвали врача. Он осмотрел меня и поставил диагноз: туберкулез нижних обоих долевых лёгких. Меня поселили на больничку и давали таблетки. Через неделю после очередного обхода врач сказал: «Я буду ходатайствовать о твоём переводе на волю, в туберкулёзный диспансер, иначе ты умрёшь тут. У нас нет лекарств, которые тебе нужны!». И тут я испугалась. Я поняла, что убегу из больницы и пойду колоться, и очень скоро умру от туберкулёза. Я начала умолять его не делать этого и сказала, что тут у меня больше шансов выжить. Но врач сказал, что это его обязанность перевести меня и что так будет лучше. Вечером меня обрили налысо, так как у меня завелись вши. Через пару дней пришёл охранник и повёл меня фотографироваться для моих актов. Когда он вёл меня по коридору, я не могла идти сама, так как у меня не было сил. Я весила 43 кг, при росте 1, 57, была лысая, и половина моего лица была обожжена и замазана зелёнкой. Охранники смеялись надо мной и спрашивали того, кто меня вёл: «Откуда ты такое чудо взял? Из какой теплотрассы?».
На следующий день меня по постановлению ОВД Ленинградского РИК г. Калининграда от 11.10.93 освободили на подписку о невыезде и перевезли в туберкулёзный диспансер. Там я пробыла пока не пришла в себя и не смогла ходить. Как только я начала немного поправляться, я сразу же ушла. По дороге, сразу же, я встретила старого друга, который предложил мне уколоться «винтом». Он сказал, что это новый наркотик, что от него не ломает, и он держит 24 часа. Я решили попробовать этот «чудо-раствор». Но на «попробовать» я не остановилась, я стала употреблять его каждый день. В составе его оказался эфедрин, который затянул мои дыры в лёгких. Врачи были в непонимании, куда дался туберкулёз. Они недоумевали, а я была в восторге от нового наркотика. Мне не надо было воровать, так как от него не не ломало, держал он долго. Когда он был, я не спала по 2 недели, употребляя его. Когда его не было, я ложилась и спала по неделе. Мои родители приняли меня снова домой и даже не подозревали, что я что-то принимаю, так как я не зависала так, как под опиумом, не крала дома вещи, да и друзья у меня появились поопрятней прежних нарко-товарищей.
«Колдун из чёрной дыры»
Через полтора года я вдруг поняла, что я схожу с ума. Однажды после очередного приёма ко мне подошёл мой «друг», с которым мы винтились, надел чёрные перчатки и сказал, что он задушит мне я сейчас, так как он пришёл из чёрной дыры с таким заданием. Сначала я подумала, что он просто «гонит». Но когда он совершенно серьёзно пошёл на меня и взял меня за шею, я поняла, что это не шутка. Я забилась под стол и начала плакать. Потом я закрылась от него в туалете. Моя «подруга», которая была с нами, постучала ко мне. Я впустила её, а она и говорит: «Ты что, не знаешь? Весь город говорит, что Джон – колдун, и он пришёл из чёрной дыры, чтобы тебя съесть!» Тут я не выдержала. Я впала в истерику и выкинула их из дома. После их ухода я сама поверила в это. С Джоном после этого я не оставалась никогда больше наедине, он, кстати, вскоре умер от передозировки. Его мама рассказывала, что в тот вечер он долго сидел в своей комнате и не реагировал на её стуки в дверь, а потом выполз на четвереньках из комнаты, прополз через всю квартиру, выполз на лестничную площадку и пополз по лестнице вниз. Через какое-то время он вернулся, точно также ползком. Подполз к маме и произнёс: «Мама, я убил его и съел!». На следующий день мама нашла его мёртвым. Я тоже делала не менее сумасшедшие вещи, например: перебирала винтики и шурупы сутками; или брала фотографии, вынимала из аккуратных альбомов, складывала их просто в пакет в одну стопку, а ещё вытаскивала всю одежду из шкафа и прятала в одну кучу за диван. Мне казалось, что везде беспорядок. Я могла двое суток мыть холодильник, не сходив ни разу туалет и не попив воды. Или однажды мне показалось, что лампа не в порядке. Я разобрала её, свернула в пакет, написала «Лампа» и положила в шкаф. Потом я взяла все кожаные вещи моей мамы, разрезала их, сшила себе чемодан вручную и уехала с ним в Польшу, где он развалился у меня прямо на перроне.
«Тест на дурака» или «крыша поехала»
Моя мама, смотря на всё это, понимала, что я схожу с ума. Но мне самой не хотелось в это верить и я решила доказать ей, что я нормальная. Я придумала поехать в психиатрическую больницу и пройти тест, чтобы доказать маме и папе, всем окружающим, и самой себе, что я вполне здравомыслящий человек. На протяжении 6-ти месяцев я пыталась туда доехать. Я звонила каждое утро после очередного укола и говорила:«Психиатрическая больница? Говорит Оля Малиновская. Я хочу пройти тест, и я сейчас приеду». Но потом я видела где-то в квартире «беспорядок», и откалывала поездку на завтра. Так я и не доехала туда никогда. Два раза я избивала в беспамятстве свою маму, а утром, увидев её синяки, я не помнила, что это была я. Я спрашивая: «Мамочка, кто тебя так?». А она лишь со слезами на глазах отвечала: «Это ты».
«За кордоном, в поисках лучшей жизни»
Вскоре мои родители узнали, что я опять употребляю наркотик, и что поэтому у меня такое поведение. Они решили, что мне надо поменять окружение. В 1995 мы переехали в Германию, в Берлин, так как у моего папы есть немецкие корни и у него выпала такая возможность. Я вышла замуж, родила сына. Но, как говориться: «свинья везде грязи найдёт». Наркотик нашёл меня и тут. С новой неописуемой силой я стала его употреблять, но не испытывала того же, что в России от опиума. Пытаясь добиться такого же результата и действия, я очень быстро перешла от 5 марок в день до 50. Мне опять надо было воровать, чтобы финансировать свою зависимость. Узнав о том, что государство Германии выдаёт бесплатно метадон, заменитель наркотика (синтетический заменитель опиума), я встала на метадоновую программу. Первый год было здорово, меня устраивало то действие, которое оказывал на меня метадон. Но через год этого уже не хватало. После положенной мне дозы метадона я ехала к барыгам (торговцам наркотиков) и покупала героин. Мой муж принимал вместе со мной.
«Шприцы вместо игрушек»
Наш сын играл дома шприцами и ложками – он повторял за нами. Югендамт забрал у нас ребёнка из-за наркотиков. Но это нас не остановило, наоборот, наш сын был нам как бремя. Мы с невероятной скоростью катились вниз. Действие наркотика уже не брало нас, и мы как будто сошли с ума, принимая слоновые дозы, чтобы хоть немного что-то почувствовать. Но, сколько бы мы не кололи, желаемого эффекта не было. Я возненавидела воровать, просыпать утром с мыслью, что опять надо идти добывать очередную дозу. Я стала подумывать о том, чтобы бросить. Но после пару попыток перекумариться дома или в больнице, я поняла, что я не смогу сама. Желание колоться, которое было внутри меня, было просто не выносимо, оно обладало мною полностью.
Мои родители уже смирились с тем, что мы наркоманы и такими умрём. Моя мама говорила, что лучше один раз переплакать, чем постоянно сходить с ума видя своего ребёнка умирающим.
«Овца на убой»
Я каждый раз говорила себе, я не буду, завтра я бросаю. А утром я вставала, и как та овца, которая знает, что идёт на убой, шла так же на убой за очередной дозой. Вечером говорила себе, что ладно, завтра начну. Но завтра не наступало никогда. Я признала своё полное бессилие перед моей зависимостью. Я плакала и молила Бога, чтобы он услышал меня и освободил меня от мучений или чтобы убил меня. Но ничего не происходило. Я гнила уже вся от уколов, так вен не было, я делала внутримышечно и у меня появлялись абсцессы. В организме собралась вода, и меня раздуло да 95 кг при моём росте 1,57. Я знала, что если чуда не произойдёт, то я скоро умру. И мне было уже всё равно. Я понимала, что даже если у меня получиться бросить, но этот внутренний голос, это страшное желание внутри меня оно будет всегда. И я смирилась с тем, что скоро умру наркоманкой.
«Восставшая из мёртвых»
Но вдруг произошло чудо: я познакомилась с одним бывшим наркоманом, который на тот момент не употреблял наркотик уже полгода. Для меня это были сумасшедшие цифры, так как у меня не получалось даже одного дня продержаться. Но что мне поразило больше всего в нём, что у него не было того неопределимого, страшного внутреннего желания уколоться. Он был счастлив. Я спросила у него, как это у него получилось бросить наркотики. Он сказал, что это вообще-то очень просто. Надо просто признать своё бессилие и попросить помощи. Он порекомендовал мне реабилитационный центр, в котором он был 6 месяцев. Там он прошел духовную программу, которая помогла ему преодолеть это ужасное желание внутри и получить свободу. Он дал мне адрес. И я на следующий же день поехала туда. Там я поняла, что это не физическое заболевание, а духовное, и что лечить надо внутренний дух человека. Через 6 месяцев я вернулась оттуда совершенно другим человеком. Мой муж, увидев изменения во мне, тоже прошёл курс реабилитации.
«Кто, если не я?»
Сейчас прошло 6 лет после того, как я получила свободу от наркотиков. Нам вернули нашего сына назад. В 2008 у нас родился ещё один славный сын, которому сейчас 2,5 года. Я поступила в университет на социального работника, и учусь уже на 3-ем семестре. Несмотря на то, что за моей спиной 15 лет употребления наркотиков, от которых не просто теряют память, а сходят с ума, несмотря на всё моё прошлое и возраст, я одна из лучших в моём курсе. Отношения с моим мужем и моим старшим сыном не просто восстановлены, а на сегодняшний день являются такими, что и желать лучшего не приходиться. Наши матери обрели вновь своих детей, а наши дети своих родителей. У меня появились цели в жизни, смысл жизни, я полноценная гражданин этой страны. Я не просто избавилась от наркотиков, а изменила полностью свой образ жизни, который привёл меня к употреблению наркотиков.
Учась в университете, я прохожу практику, и вижу лица матерей, которые плачут по ночам, которые не знают, что делать. Вижу этих ребят, которые устали от наркотиков, которые хотят бросить, но не знают как.
Я живу, чтобы помочь таким же, как я была раньше сама и их родственникам. Как когда-то, 6 лет назад мне помог один человек, Наталья Анатольевна Потопаева, теперь моя очередь.
Сегодня я счастливый человек!
Мой телефон: 030 81034506 – Оля Малиновски. Звоните, я буду рада выслушать Вас и помочь Вам!
P.S. Недавно мой старший сын, подошёл к отцу и сказал ему: «Знаешь, я очень завидую Данечке, потому что он живёт в нормальной семье и он не видит и не переживает всего того, что пришлось мне увидеть и пережить!».
